В одном далеком городе директор скромной и небогатой благотворительной организации устроилась по совместительству на работу в местный приют для детей. Будучи неравнодушным человеком, она в свои смены стала с детьми заниматься. Играла, творческие занятия проводила, разговаривала, чему-то учила. И как-то вызывает ее заведующий приютом и говорит: «Я уже много лет тут директор и не понимаю, что вы такое делаете. У нас перевалочный пункт — приют. Этим детям от нас ничего не надо, кроме того, чтоб их отправили в другое место. У нас никто кроме вас с детьми не занимается. Прекратите эту самодеятельность…»

Я узнал эту историю на днях из первых уст, как свежую иллюстрацию и подтверждение всего того, что написал когда-то о важности социального волонтерства (вот тут и тут ).

Формальности формальностями, устои казенного мира устоями, но детям нужны прогулки, особенно, если они сами не могут выйти во двор интерната. Детям нужно играть, особенно, если они заперты в четырех больничных стенах. Одиноким старикам и проживающим психоневрологических интернатов нужно общение. У каждого из нас все это есть. И волонтеры готовы подарить такие простые, но бесконечно важные вещи нуждающимся.

Уже год, как социальные и медицинские учреждения в подавляющем большинстве закрыты для волонтеров. Да, пандемия. Но все устали уже общаться через экраны смартфонов. Все очень соскучились по оффлайну!

Однако, боюсь, живое личное общение нескоро придет в больницы, интернаты, ПНИ и дома престарелых. И дело тут не в коронавирусе, а, как это часто бывает, в неповоротливости государственной машины.

Наши надежды

Для возвращения волонтеров в социальные и медицинские учреждения в теории все складывается хорошо. До пандемии и даже частично во время таковой произошли тектонические сдвиги для развития волонтерства. Есть постановление правительства, есть  рекомендации министерства здравоохранения и министерства труда и социальной защиты, есть тот волонтерский подъем и тот волонтерский масштаб, что был явлен в дни карантинных мер и частично продолжается сейчас. Мне известны несколько отличных региональных социальных волонтерских проектов, запуск которых пришелся на предпандемийные месяцы. Программа «Норма жизни» реально принесла плоды.

А главное достижение 2019 года в том, что условия допуска волонтеров в учреждения сократились до необходимого минимума.

Специально перечислю те справки, что требовались от волонтеров в московских социальных и медицинских учреждениях до пандемии по всеобщему согласию: осмотр у терапевта, флюорография и прививка от кори. Для их получения волонтеру было достаточно прийти в поликлинику 1-2 раза.

Казалось бы, по мере отступления коронавирусных рисков можно ожидать возврата волонтерства в учреждения. Кто-то переболел и на ближайшие месяцы защищен иммунитетом, кто-то привился или вот-вот привьется. Идет вакцинация не только тех, кто работает в социальной и медицинской сферах, но и тех, кто проживают в казенных учреждениях.

Да, условия допуска и работы волонтеров не могли не измениться, но я был уверен, что изменения будут вполне прогнозируемы. Я ожидал увеличение списка медицинских справок на одну  — на наличие антител (или прививки). И, понятно, что обязательными остаются условия ношения средств индивидуальной защиты. Но…

Что от волонтеров требуют сегодня?

Я не буду называть учреждения. Скажу лишь, что они сегодня разделились на три группы. Детские социальные и некоторые медицинские учреждения решились пускать волонтеров при наличии актуального анализа ПЦР.  И это очень хорошо, хоть и затруднительно. Справка о прививке или антителах была бы проще, но ее почему-то не рассматривают.

Учреждения для взрослых и пожилых пока не готовы говорить об условиях допуска даже на перспективу. Это вполне объяснимо и понятно. Но такая неопределенность лишает нас — волонтерские организации — возможности планировать привлечение и подготовку волонтеров.

Но есть и такие учреждения, которые как будто обнулились. Реальный список, который волонтерам предложен одной из организаций содержит 7 (!) позиций. Это почти медкнижка. А еще одно учреждение потребовало от нас даже справку о несудимости и психическом здоровье.

С чем связано молчание и новые правила? Я уверен, что все директора больниц и интернатов ждут решения министерств. А министерства молчат.

В чем проблема?

Вот вам простая арифметика. До пандемии мы привлекали волонтеров из категории «любой человек». Дальше уже проверяли их и готовили.  И при этом в больницы, интернаты, дома престарелых доходили 70% от тех, что познакомились с нашей работой и прошли первичное собеседование в Движении «Даниловцы».  До 30% не могли выполнить указанные самые простые медицинские требования.

Для нас очевидно, что мы обязаны обеспечить безопасность подопечных. Поэтому мы готовы сегодня привлекать людей для очной работы в учреждениях только из числа тех, у кого есть антитела (постоянная сдача ПЦР — это очень муторно). Переболевших не так много. Основная надежда на привитых и готовых привиться.

Получается, что входящий поток кандидатов в волонтеры на ближайшие месяцы упадет в разы! И каждый «с антителами» — на вес золота!

И если каждому, подтвердившему свои антитела,  мы скажем: “Друг,  иди-ка ты снова в перегруженную работой поликлинику и проведи там еще 3-4 рабочих дня”, то такой человек  не станет волонтером.

Что мы хотим?

Мы работаем 12 лет и знаем в теории и на практике, что надо для допуска волонтеров и каков минимальный, но достаточный список условий.  Скоро во все учреждения станут приходить (а где-то уже приходят) родители, друзья, приходящие няни, от которых, как и положено, не будут требовать никаких справок. И мы хотим, чтобы волонтеры тоже вернулись!

Мы не должны потерять то, что нарабатывали столько лет. И я предлагаю соблюсти ту норму, что была определена до пандемии, и прибавить к ней минимально необходимые требования сегодняшнего дня.  Иначе я боюсь, что к старикам, детям и людям с инвалидностью в интернатах никто не придет.