Зачем волонтеру нужна волонтерская организация?

 

Добровольческое движение «Даниловцы» предлагает серию авторских публикаций «Волонтерство для чайников«. Мы даем ответы на разные-разные вопросы о волонтерстве. Нашим ответам можно доверять! Своими знаниями, размышлениями и опытом делятся опытные работающие сегодня волонтеры, координаторы волонтерских групп, специалисты и эксперты.


Зачем волонтеру нужна волонтерская организация?

Андрей Мещеринов создатель и первый координатор волонтерской группы в детском отделении НИИ Нейрохирургии им.Бурденко. По профессии — музыкант, скрипач, преподаватель. Сегодня Андрей — координатор и специалист по сопровождению волонтеров. Опыт волонтерской работы более 6-ти лет.

Андрей Мещеринов
Первая причина – внешняя: волонтеру одному, если он сам по себе — трудно. Прежде всего, очень велика вероятность, что его просто не пустят в больницу, или любое другое учреждение — дом престарелых или интернат. Мне известны люди, которые хотели посещать детей в детской больнице, делать то, что сейчас делают «Даниловцы», но куда бы они не обратились, везде им отказали. Руководство больниц справедливо готово сотрудничать только с организациями.

Есть и внутренние причины, как мне видится. По профессии я музыкант, много лет играл в оркестре и выходил на сцену в качестве солиста. И мой опыт говорит: если ты артист или музыкант, и ты выходишь перед большим количеством народа — то чем больше у тебя публика, тем меньше ты с публикой контактируешь. У музыкантов есть правило: выходя на сцену, не смотреть в зал, не смотреть на зрителей — чтобы не отвлечься, чтобы не забыть нотный текст, чтобы тебя не ослепили прожекторы. Получатся удивительная история: с одной стороны, мы ориентируемся на людей, причем на каждую группу, которые могут находиться в зале — на молодых и пожилых, на тех, кто сидят ближе и кто дальше, на то, что могут быть, к примеру, незрячие люди — и исполнителю надо сконцентрироваться на том, чтобы звуковая картина была предельно рельефной, доходчивой для каждого из них. При этом, с другой стороны, если музыкант будет обращать внимание на людей, на то, как его слушают, кто что делает, кто куда пошел, то он просто не сможет играть. Его дело, по большому счету, выйдя на сцену, отгородиться настолько, чтобы в безопасности и сосредоточенности доносить то, что он хочет донести — а дальше будь что будет.

И вот я подумал, что если волонтер пришел в больницу один и проводит, например, творческий мастер-класс для группы детей, то такая позиция отгороженности и сосредоточенности на самом процессе — она может быть и хороша. Но если он на таком уровне мобилизации пришел, то скорее всего он просто «пройдет мимо» каждого отдельного ребенка. Волонтеру вообще будет не до детей, у него контакта не сложится ни с кем из подопечных, потому что на нем столько будет лежать, ему надо будет столько в голове удержать, столько организовать, что контакт с каждым конкретным человеком, который ждет прихода и к которому надо прийти, в этой ситуации не может сложиться.

Я помню, бывали моменты, когда в детское отделение нейрохирургии НИИ им.Бурденко приходил я один. Тогда я брал на себя роль официанта. Я вешал полотенце на руку и говорил: «Так, ребята, у меня нет возможности что-либо делать. Я стою около шкафа, подаю, приношу, что вы хотите. А вы сами делайте, что хотите». Я все равно беру на себя какую-то роль, я говорю громко, на всех, я их как-то окучиваю, собираю. При этом возможности контактировать с кем-то отдельно у меня совершенно нет.

Поэтому, чем больше волонтеров, тем больше каждый из них может уделить внимания конкретному подопечному. И в какой-то момент получается, что, чем больше приходит волонтеров, тем больше возможности доверительного личного общения. Если волонтер приходит для того чтобы состоялась глубокая настоящая неформальная встреча со своим подопечным (встреча человека с человеком), если для него именно это ценно, тогда, соответственно, и должна быть ситуация, когда волонтеров будет много.

Еще о важности организации. Когда наши волонтеры приходят в учреждение вместе с группой и координатором, то что они видят? Только вступая на территорию, они ощущают добрый радостный прием со стороны охраны, гардероба, медсестер, всех остальных . То есть, волонтеров уже ждут. Так это сейчас видится для новых волонтеров, приходящих в РДКБ, ФНКЦ, в «Бурденко», в больницу №6, в ДДИ. И это потому, что там уже знают, кто такие волонтеры-даниловцы. Но так было не всегда, такое отношение долго и терпеливо выстраивалось и дальше бережно поддерживается координаторами групп в этих учреждениях.

Тут же даже мелочи важны. Обычно волонтерская организация договаривается о посещении в учреждении с начальством, в случае больницы — с заведующим отделения. Но, если волонтеры приходят по выходным или по вечерам, то заведующего на месте не будет. Поэтому, если координатор волонтерской группы и волонтеры не наладят отношений в каждом звене, начиная от охраны и заканчивая медицинским персоналом и родителями, то встречи с детьми может не быть. Мы, например, в свое время могли с заведующим договориться о том, чтобы у нас посещение больницы было до восьми вечера. При этом по режиму посещение до семи, и гардероб для посетителей больницы в начале восьмого закрывается. Поэтому мы ходим в гардероб для персонала, где гардеробщица должна вообще-то понять, почему она раздевает столько людей и на каких основаниях обслуживает волонтеров не в часы посещения. Или другой вопрос: на каких основаниях родители не могут смотреть телевизор при волонтерах? Не могут, потому что в игровой, где стоит телевизор, идет занятие, и мы просим не отвлекать детей, не создавать лишнего шума, телевизор не включать — а там может сериал какой-то идет увлекательный!

И получается интересная вещь: волонтерская организация налаживает и потом удерживает все эти связи, чтобы обеспечить работу волонтеров, чтобы волонтеры могли встречаться с детьми, не тратя на что-то стороннее своей энергии и сил. У волонтерской организации есть ресурсы по обеспечению этой цепочки. А в случае каких-то проблем можно обратиться к более высокому руководству или можно, скажем, в ответ на требование персонала носить бахилы, просто закупить их для всей волонтерской группы.

Волонтерская организация помогает организовать труд волонтера в учреждении, она помогает и с расходными материалами и с инвентарем, но кроме того она защищает и волонтера, и подопечных. Волонтерская организация создает некоторые правила и границы, ведь больница — это сложная организация, и волонтер не может встать ни на чье место, кроме своего. Он не врач, не психолог, не родитель, не медсестра. А создать систему отношений, где нет пересечений ролей, а есть взаимное дополнение — непросто. Таким образом, получается, что правила, носителем которых является и координатор, и группа, — регулируют эту систему. А если волонтер придёт со стороны, сам, если нет этих границ, построенных правил, нет традиции, то он будет заходить на чьи-то территории, и начнутся конфликтные ситуации, и получится, что к волонтерам не будет доверия. Надо понимать, что работа волонтерской группы в общем и отдельного волонтера в частности держится исключительно на доверии.

Получается, что волонтерская организация дает волонтеру некоторую «крышу». Она дает ему поддержку, информационные ресурсы, помещения для встреч, обучение — как ему вести себя с подопечными, как работать с собой, своими чувствами, своими эмоциями, как не выгорать.

Организация помогает волонтеру воплотить его мечту. Я считаю очень важным, что новички — волонтеры приходят после собеседования, где мы знакомимся с ним. Мы стараемся, чтобы человек с какой-то инициативой, каким-то желанием, пришел туда, где он может реализовать себя. Именно организация, в нашем случае «Даниловцы», предлагает разные группы, показывает их расписание — и каждый новичок выбирает удобный для него день и подходящее служение. Человек может выбрать группу по интересу, так сказать по зову сердца, а также по своим возможностям.

Потом, организация знакомит его с правилами учреждения и нашими внутренними правилами, и это снимает очень большой груз лишней ответственности с волонтера. Об этом мало думают, но это тоже очень важно. Поясню: например, человек приходит в больницу, он не знает, что ребенку можно, что нельзя. Он может сам себе нафантазировать все, что угодно, сам себя запугать или «напредставлять» себе каких-то диагнозов или того, что может случиться с этими детьми, того, к чему может привести его ошибка, если он что-то неаккуратно скажет или что-то не то сделает. И понятно, что, когда волонтер получит элементарные знания о том, что можно и чего нельзя, весь этот груз страха, тревог с него свалится, и он уже сможет более позитивно и конструктивно встречаться с детьми.

Потом, безусловно, организация помогает волонтеру не устроить себе «ретравматизацию» — когда человек не может выйти из собственных тяжелых переживаний и идет в волонтерское служение, возвращаясь к ним вновь и вновь и переживая собственную боль и утрату.
Мы можем говорить, например, с какой-то мамой, которая, потеряв своего ребенка, может, не ища поддержки себе, ринуться помогать больным детям, тем самым себя ретровматизируя. Если она желает встречаться с умирающими детьми, то мы можем сказать: «Дорогая мамочка, я тебя к умирающим детям не пущу, прости; давай с тобой поговорим, давай, если ты хочешь помогать, ты будешь ходить в другое место, может быть, ты будешь приходить помогать на благотворительной ярмарке. Мы от всего сердца желаем тебе здоровья, чтоб твоя жизнь наладилась; ты не причинишь, наверное, вреда детям, но ты причинишь вред себе. Давай, ты сначала проконсультируешься с нашим психологом, и, если он согласится, что это для тебя будет выходом, ты можешь приходить, а я на себя такую ответственность, допуская тебя до этой травмирующей ситуации снова и снова, не возьму».

Это тоже очень важно, что с помощью волонтерской организации, с помощью собеседования, с помощью нашего психолога человек не причинит вреда ни себе, ни подопечным. В противном случае, он может себе очень сильно навредить. Я говорю сейчас о чем-то большем для волонтерской организации, чем быть неким «фильтром» по отношению допуска волонтера к подопечным. Фильтры нужны и они возможны именно в организации, но это технический вопрос. Для меня важно, что мы обязаны в каких-то случаях позаботиться именно о человеке, о том, кто желает быть волонтером, но, по каким-то обстоятельствам, есть вероятность, что он, если не причинит вред подопечным, то может сам себе причинить вред.

Например, у нас была ситуация, когда к нам обратился волонтер и сообщил, что у него психическое заболевание в такой-то форме, такой-то диагноз. Мы обратились в нашу психологическую службу, спросили, можем ли мы допустить такого волонтера, не вредно ли это для самого волонтера и для детей. Нам ответили, что в этом случае волонтер как раз может поддержать себя и что он не принесет никакого ущерба подопечным. Получив это благословение, мы допустили человека до работы и человек успешно этой работой занимался. В другом случае мы, как описано выше, отказали маме, только что потерявшей ребенка.

Дальше. Организация учит волонтера: учит заботится о подопечных, учит заботится о себе. И при этом, организация не настаивает на том, чтобы волонтер всем этим пользовался. Мы никого ни к чему не принуждаем, то есть собеседование – это обязательно, а дальше – это уже на ответственности человека. Хочет он, чтобы ему помогли разобраться в вопросе эмоционального выгорания или научили каким-то навыкам, или он сам хочет свои шишки как-то набивать — имеет полное право.

Опять же именно благодаря организации он не в вакууме. Вокруг него группа, сообщество. Так или иначе, человек черпает оттуда какие-то знания: как можно познакомится с ребенком, как можно реагировать на агрессию подопечных, как вести себя с родителями, как себя поддержать в случае усталости. Кроме того, он получает и непосредственную поддержку, заботу, вдохновение от друзей, которые рядом.
Организация в состоянии сделать так, чтобы волонтер как можно большее количество времени мог осуществлять свое служение, оказывая квалифицированную помощь своему подопечному и не причиняя ущерба себе. Мы делаем все для того, чтобы это было так. Но, если человек не обращается за помощью и раньше времени выгорает или у него остается какая-то проблема, которой он не делится, и он перестает ходить, это его выбор, мы ничего не можем сделать.

 

Текст подготовлен к публикации Натальей Воротынцевой и Юрием Белановским.

Быстрое пожертвование по QR коду

Введите ваш e-mail и сумму пожертвования и нажмите на красный баннер:

Наш сайт с целью персонализации сервисов и повышения удобства пользования сайтом использует файлы cookie. Продолжая просматривать сайт, вы соглашаетесь с данными условиями. В случае несогласия, Вы можете отключить использование файлов cookie в настройках браузера. Подробнее

Обратная связь

Оставьте обращение, и мы ответим вам в течение одного рабочего дня

* обязательные поля

Нажимая кнопку «Отправить», вы подтверждаете своё согласие на обработку персональных данных